— Рита, оружие и патроны в мешки и на лошадей. Из шкафа железного всё выгрести, в том числе и бумаги. В лесу будем разбираться. Этих кончить, трупы под амулетами вывезти в лес. Лампы тоже забрать, — сказал Жора, прикрутив фитили, — и вон ту бутыль с керосином, — показал он пальцем.

— От ламп очень неприятно пахнет, — сказала Рита. — Осветительные палочки лучше.

— Это не для нас. Обоза у нас нет, а может пригодиться. Эта жидкость хорошо горит, можно будет что-то поджечь. Пошли Дарью с Верой на пару, пусть подберут место для лагеря недалеко от села в западном направлении.

— Жора, идут два красноармейца, что в посёлке освободили. Но винтовок у них уже две, — доложила Света.

Сержант выглянул из сельсовета. На улице стемнело полностью. Село примолкло, в окошках ни огонёчка. Белёные хаты под соломенными кровлями затаились.

— Рита, занимайся тем, что я сказал. Со мной двое: Ариша и Люба. Пойдём дом старосты трясти. Там две лошади есть, надо забрать.

Сержант вышел из здания и снял невидимость. По улице, настороженно озираясь, двигались красноармейцы, держа винтовки в руках.

— Кого ищете, товарищи? — спросил сержант, отделяясь от забора.

— Вас, товарищ Ветров. Просим зачислить в отряд, — вытянулись красноармейцы, приставив винтовки к ноге. — Готовы воевать с врагом!

Жора подошёл ближе. От парней уже не несло застаревшим потом, даже не пахло самогоном, хотя могли бы и употребить.

— Что там в посёлке?

— Народ все продукты и вещи разобрал. Накормили и в баньке по-быстрому помылись. Дали ещё винтовку и патронов. Обрадовались, что партизаны появились.

— Хорошо, сказал сержант. В отряд вас принимаю. Имейте в виду, отряд у меня особенный. Ничему не удивляться и не влюбляться. Село мы от полиции зачистили. Пойдёте со мной сейчас в дом старосты. Будем проводить обыск. Староста — сволочь. Выдал всех коммунистов и жён командиров немцам. Пока на восток шли беженцы, организовал банду и под видом красноармейцев грабил и насиловал женщин. По полученным данным в доме припрятано золотишко, оружие, имеются лошади. Есть жена, с ней особо не церемониться, но держаться на расстоянии — у неё чахотка.

Вопросы?

Принц говорил, не повышая голос, не сомневаясь, что сопровождающие амазонки услышат.

— Всё понятно, товарищ Ветров, — ответил танкист.

Приблизились к дому. Его окружал высокий забор из досок. Любаша с седла перепрыгнула на ту сторону. Сразу же забренчала цепь и раздалось рычание метнувшейся собаки. Через долю секунды всё стихло. Люба отработала кистенём. Сержант повернул кольцо в воротах и открыл калитку. Вошли. Жора, видел плохо, подсвечивала лишь Луна. Подворье выглядело большим, окружённое со всех сторон строениями. «Хрен мы тут что найдём, — подумал Принц. — Тем более ночью. Надо было эту гниду сюда тащить и пальцы ломать, чтобы ухоронки указал!»

Он подёргал дверь в дом, она оказалась закрыта.

— Ариша, работай, — шепнул он в амулет, освобождая магичке место. Бойцы, с опаской обойдя здоровенного мёртвого пса, стояли за спиной. Сержант потянул дверь вторично, та открылась. Пройдя сени вошли в горницу. Жора переломил световую палочку.

— Гражданка Терещенко, мы представители Советской власти. Попрошу одеться и выйти.

Из соседней комнаты послышалось шуршание. Люба уже осмотрела все три комнаты дома и наблюдала, как худая, явно больная человечка, встав с кровати набрасывала поверх рубахи халат. Двигалась женщина тяжело, периодически хватаясь за грудь.

Сержант ждал, расстегнув кобуру. Винтовка висела за спиной. Штора на дверном проёме отодвинулась и в комнату бочком протиснулась хозяйка, держа у рта платок.

— Помоги ей, — шепнул в амулет сержант. — Такое ощущение, что она сейчас загнётся и не успеем допросить.

Ариша наложила исцеляющее заклятие. Женщина прямо на глазах встрепенулась и стала выглядеть значительно бодрее.

— Ваш муж, арестован как предатель советского народа и после суда будет расстрелян, — сообщил он стоящей перед ним женщине. — Я командир партизанского отряда Ветров. Готовы ли вы сотрудничать с органами Советской власти?

— Туда ему и дорога! В Аду ему самое место! Это он сделал меня такой. Бил гадёныш каждый день, пока лёгкие от побоев не загнили. Боится, что родня за меня отомстит, а то бы полицаи давно за околицу вывели. Отца моего в гестапо сдал. Ждёт, пока сама подохну!

— Гражданка Терещенко, — перебил её Жора. — Вы готовы указать тайники вашего мужа, где он хранит оружие и награбленные у беженцев вещи?

— Всё, что знаю, покажу. Но у него есть захоронки и во дворе. Там он всё прятал в тайне от меня.

Склад оружия был сделан прямо в сенях. Дощатая стенка открывалась, за ней была ниша, уставленная мешками. Оружие видно принадлежало той банде, которую возглавлял староста. Пять винтовок, пять автоматов, пулемёт. С десяток пистолетов и патроны.

Затем хозяйка повела в сарай. Подойдя к торцевой стене, обшитой досками, она потянула за гвоздь и ухватившись за вбитый крюк, на котором висел хомут, потянула на себя. Открылась комната, заваленная мешками.

— Здесь вещи и обувь, — пояснила хозяйка. — Всё разобрано, каждый мешок подписан.

Жора вытащил один: «пиджаки», значилось на мешке. «Сапоги», углядел он надпись на втором. Дверь закрыли, и хозяйка повела дальше.

— В этот сарай он свёз товары из магазина, как только через село прошли немцы, — показала она пальцем. — Там всё забито крупами, макаронами и консервами. Керосин, инструмент и прочее.

— Телега есть у вас?

— Телега и бричка. На бричке он в город ездит. Хорошая, польская, подрессоренная, с откидывающимся верхом.

— Телегу и лошадей у вас забираем. Всё из дома будем вывозить в лес. Оружие заберём сейчас. А где ваш муж хранил награбленное золото?

— Этого я не знаю. Видела раз, как он перебирал золотые побрякушки, но куда спрятал, не знаю.

— С собакой хозяин ладил?

— Да, пес весь в него. Злющий, и всё норовит сзади схватить. Сам кормил и воду давал. Меня Злой не признавал.

— Семенов, штык от винтовки сними и ощупай землю вокруг будки и под ней, распорядился сержант.

Под левым задним углом конуры штык пошёл свободно.

— Ванин, найди лопату, копать будем, вот здесь, — показал Принц. — Пойдемте хозяйка в дом, — пригласил он женщину. — Ариша что-то по её болезни сделать можно? — тихо спросил он в амулет.

— Ничего сложного. Очаги воспаления в лёгких я уже уничтожила. Печень почистила и почки. Лет двадцать ещё поживёт.

— Молодец, — похвалил сержант.

— Вы выздороветь хотите? — спросил он у женщины.

— Да хочу! Мне всего тридцать два. Может и мне удастся детей родить.

— Вас как звать?

— Людмила Панасовна.

— На вас черный наговор лежит от вашего мужа. Нелюдь он. От того и болеете. Наговор я сниму, если с органами Советской власти будете сотрудничать. Согласны?

— Согласна, — сказала женщина. Чувствовала себя она значительно лучше.

— Тогда садитесь и пишите, надеюсь бумага в доме есть.

Женщина принесла тетрадь и карандаш.

«Я, Терещенко Людмила Панасовна добровольно иду на сотрудничество с органами НКВД, партийными и Советскими органами СССР. Обязуюсь выполнять все задания, порученные мне на оккупированной врагом территории. 20 июля 1941 года.» — написала и подписалась жена старосты.

— Ариша, как кончу говорить, встряхни её, чтобы улучшение почувствовала, — шепнул сержант в амулет.

— Именем Иисуса Христа, именем Советской власти, власти народа и трудящихся, снимаю заклятье болезни с Терещенко Людмилы! — перекрестил женщину сержант.

Хозяйку тряхнуло. Самое интересное, что пальцы сержанта засветились. У женщины потекли слёзы, и она начала креститься, приговаривая: — Чудо господне, ангел посетил.

— Запомните пароль, — сказал Жора: — «Ангел посетил». Все, кто обратится с ним — значит от меня, командира Ветрова. Их задания выполнять тщательно и старательно. Комнату, где живёте, проветрите, протрите всю мебель, пол и стены самогоном. Старое белье прокипятить с содой, все эти тряпочки и платки, в которые кашляли — сжечь. Сейчас поможете запрячь телегу и будем грузить оружие. Не забудьте пароль, к вам обязательно от меня придут. Будем вывозить продовольствие и часть вещей.